Страх – то, что из Зимнего Солдата создатели выбили, вырвали с корнем едва ли не в первую очередь. Страх, брезгливость, человечность, в конце концов, – не то, что входит в список нужных и полезных для оружия качеств.
Джеймс Барнс вернуть старался далеко не все качества, понимая прекрасно, что и для солдата из команды чертовых супергероев страх может стать помехой, обузой; понимал, не хотел возвращать, а все равно ведь испытал. Не за себя даже, нет; за мелкого идиота по имени Питер, когда автоматическая дверь на вьетнамской базе опустилась, запирая его внутри оружейного хранилища, а скрипучий металлический голос из динамиков известил о том, что сработала система защиты, и через каких-то три минуты токсичный газ должен уничтожить несанкционированных посетителей за дверью.
На то, чтобы открыть бронированную дверь и остановить поток зеленоватого газа у Барнса ушло пять минут, пожалуй, треть нервной системы и успел сесть голос, пока он обменивался матами со Старком, инструктирующим на счет системы безопасности, через комм. Питер обнаружился живым – ускоренный метаболизм свое дело делал, не позволяя парню умереть, - но без сознания и бледный настолько, что Зимний успел проклясть «Гидру» и ее «подарки» еще пару раз.
Забирая, все же, требуемые образцы и перекидывая мальчишку через плечо, Солдат не придал значения тому, что и сам успел надышаться остатками газа; понял гораздо позже, когда, вернувшись в джет, уложив спидстера на кушетку и вколов ему универсальный антидот из аптечки, торопливо подключал приборы и ждал, когда из динамиков послышится голос Хелен Чо.
Антидот, к слову, откровенно не действовал – температура росла, пару раз очнувшись, Питер едва смог выдать связные предложения, а над воротником тактического костюма виделось раздражение на коже. Примерно такое же Барнс обнаружил у себя под рукавом, когда запястье живой руки вдруг принялось нестерпимо саднить и жечь словно.
- Мистер Барнс, - мелодичный женский голос заставил вздрогнуть и оторваться от приборной панели поднимающегося в воздух джета, переведя взгляд на небольшой экран видеосвязи. – Как состояние Питера?
Барнс коротко кивнул в ответ, поднимаясь с кресла пилота и проходя глубже в салон – к мальчишке.
- Автопилот, восточный курс, - также лаконично скомандовал он ИскИну. – Сильный жар, тахикардия, повреждения кожи и слизистой. В сознание приходил дважды – на несколько минут. Что за черт, доктор Чо? Говорили ведь – его метаболизм способен «переварить» все известные яды и отравляющие газы.
Барнс потер саднящее запястье – неосознанно. Под кожей все словно горело; оставалось гадать, что так испытывал Максимофф, раз суперсолдат, в чьей крови была сыворотка, вполне себе был готов признаться в дискомфорте.
- Наука не стоит на месте, - в голосе женщины слышалось раздражение. – «Гидра» работает и над биологическим оружием в том числе, прекрасно зная, что обычным – известным уже – большинство Мстителей не одолеть. Это одна из новых разработок, видимо. И мальчику нужен специфический антидот в ближайшее время. Как быстро ухудшаются показатели?
Джеймс бросил взгляд на циферблат электронных часов, после – на датчик температуры; отогнул осторожно ворот костюма, оценивая ширящееся по коже коже раздражение.
- За последние двадцать минут температура поднялась на семь десятых. Насколько все плохо? Сколько времени есть?
- Боюсь, недостаточно. Мистер Барнс, что с Вашим голосом? Речь кажется мне заторможенной. Вы тоже успели вдохнуть?
Зимний недовольно дернул плечом, возвращаясь в кресло пилота. Он, признаться, и внимание на собственное состояние не обратил должного; но все было из ряда вон дерьмово, если док через голосовую связь услышала, что с ним что-то не так.
- Немного, - признался он нехотя. – Я в относительном порядке.
- Это может быть ненадолго. Я боюсь, вы не успеете долететь до места, где смогут оказать должную медицинскую помощь. Разве что… - женщина замялась; Барнс раздраженно вскинул взгляд на экран.
- Договаривайте, - почти зло потребовал Солдат. – Какой вариант?
- Видите ли, - доктор Чо, кажется, пыталась подобрать слова. – По данным аналитического отдела, доктор Беннер сейчас в Индонезии. Его засекли. Его опыта и знаний вполне хватит, чтобы…
- Халк?! – перебил ее Джеймс, хмурясь. – Серьезно? Какова вообще вероятность, что он согласится?
- Это уже зависит от Вас, мистер Барнс. Я бы, разве что, советовала Вам… не злить его. Может, тогда все получится.
Зимний чертыхнулся тихо, оглянулся, щурясь и силясь разглядеть на другом конце салона показатели приборов; неутешительные. Как и тот факт, что виски начинали пульсировать мерзкой, тупой болью.
«Ты за этой семейкой приглядывать обещал. Что, встреча с зеленым парнем пугает теперь? Брось,» - он выдохнул, на секунду прикрывая глаза. Идея казалась немного сумасшедшей и тянула на перспективу бездарно потерять столь ценное сейчас время. Да только вот других идей не было.
- Координаты скидывайте, - бросает Барнс устало, переключаясь на ручное управление. – Беннер так Беннер.

* * *
В индонезийской глуши, на мелкую прибрежную гальку джет Мстителей опускается через сорок три минуты после того, как Барнс отключил связь с Хелен Чо. Двери поднимаются бесшумно, впуская в салон влажный морской воздух, пока Джеймс подходит к кушетке.
- Очнулся? – спрашивает с легкой улыбкой – виноватой слегка – видя направленный на него, затуманенный слегка взгляд; и помогает приподняться, поднося стакан с водой к губам. – Лежи пока. Сейчас помогут, герой.
«Я надеюсь,» - этого Барнс вслух не добавляет – отворачивается торопливо, скрывая нервозность. Питеру и без него дерьмово.
- Жди пока, мелкий.
Беннер помогал Мстителям, работал с ними – напоминает себе Джеймс, соскакивая из джета на гальку. Тяжелые ботинки вязнут по самую щиколотку, когда Зимний пересекает полосу пляжа, приближаясь к небольшому одинокому дому. Взгляд, пусть и притупившийся словно после дурацкого токсина, плывет слегка, но фокусируется на невысокой мужской фигуре – разумеется, кто бы не вышел, когда возле его дома вдруг приземляется джет?
- Доктор Беннер, - хрипло окликает Джеймс, останавливаясь в нескольких метрах и примирительно поднимая руки – показывает словно, что без оружия прибыл, пусть за спиной и висит привычная кобура, а на тактическом поясе сзади покоятся несколько гранат. – Джеймс Барнс. Я из Мстителей. Нужна Ваша помощь.

Люди не скрываются просто так, не бегут от мира, стремясь запереть себя добровольно в уединении – Барнс по себе это знает, по тем годам, что сторонился всяческих контактах, пытаясь собрать себя заново по осколках. Знает по ощущению ненависти, омерзения какого-то – по отношению к самому себе, - жрущему изнутри червем после базы в Сибири; тому самому ощущению, которое, заставив не смотреть Стиву в глаза, привело к решению лечь в криокапсулу. Знает по гложущему чувству неуместности, чувству, будто одним своим присутствием отравляет чужое дело, чужую жизнь; не так давно покинувшему его чувству.
Джеймс не любит чужое личное пространство нарушать; оно ценно, оно – залог равновесия. Он бы не нарушал, не тронул бы, не прилетел сюда, не пожелал бы даже узнавать, где Беннер скрывается, будь причина приезда другой или – хотя бы – получи он дозу чертового токсина один. Питер во всей его несносности и со списком сделанных Зимнему пакостей разного масштаба отчего-то был однозначно важнее старых-новых принципов. О причинах стоит после подумать, когда весь этот кошмар закончится.
Зимний кивает не сразу далеко, сомневается заметно, колеблется, когда опускает руки и, нервно сжимая-разжимая кулаки, на джет оглядывается. Но после, все же, соглашается – откровенно нехотя как-то, с жалостью словно, - шагает следом; поступь неровная немного – ноги ощущаются ватными, мир слегка плывет перед глазами. Слабость – так память идентифицирует давно уже незнакомое ему состояние; даже после операций в Ваканде организм разобрался с разработанным местными медиками наркозом куда легче и быстрее. Что же, интересно знать, «Гидра» создать успела, раз это так подкосило суперсолдата?
- Ладно, - выходит совсем хрипло; Барнс сглатывает пару раз, снова тянется к запястью, потирая через рукав – по ощущениям, кожу словно разъедает. Мерзко. – Ладно, да. Как скажете.
Не злить, да, - он помнит. Злится сам из-за каждой секунды промедления, но помнит и держится как-то; выдержка – похоже, и правда сильная его сторона.
- Я Вас не возвращать собираюсь, док. Боже упаси, - Джеймс хмыкает – успел с Романовой связаться и расспросить о задании пятилетней почти давности, когда Мстители только формировались как команда. Добиваться ответа пришлось уловками, хитростью и – совсем немного, правда, - угрозами. Ну, как уж умеет. – И не в Мстителях дело даже. Там, - он махнул рукой в сторону джета, - парень с отравлением токсинами; какая-то новая разработка «Гидры». Он… его способности на Пьетро похожи; метаболизм все равно не справляется.
Барнс поджал губы, замолчав; стоило ли говорить о себе? Пожалуй – иначе джет в США вести будет, возможно, некому.
- Мне меньшая доза досталась, - он оттягивает слегка рукав, показывая запястье – неровный контур покрасневшего пятна, пару кровящих язв и неоткрывшиеся еще пустулы вокруг; выглядело это, признаться, совершенно дерьмово. – Но все равно – вот. И жар. Сыворотка не выводит.
Это даже странно – и страшно – как далеко вперед смогла шагнуть «Гидра»; что еще могло храниться в таких вот тайных лабораториях, разбросанных по всему миру, и как это могло повлиять на них – Мстителей, на детей из школы Ксавьера, дерущихся наравне с большинством взрослых.
Джеймс едва не скрипнул зубами, опираясь о стол – устало словно бы – секунда позволенной себе слабости: собраться вновь, взять себя в руки и выпрямиться после. Он права не имеет на слабость, пока с проблемой не будет покончено.
- Хелен Чо – вы знакомы, судя по всему, - утверждает, что я не успею довезти Питера до нее. И что Вы, док, можете помочь с антидотом, - ничего не утаивать сейчас – наверное, хорошая идея, правильная; Барнс и не утаивает – смотрит прямо, глаза в глаза, те несколько секунд, что уходят на попытки выжать из себя негромкое: - Пожалуйста.

Говорить после пары глотков легче значительно – саднящее горло успокаивается на время, совсем немного, но и это неплохо. Барнс мельком улыбается – нота благодарности, вежливости, ставшая привычной, осознанно-нужной не так давно; приятно себя на таких маленьких. Но значимых жестах ловить – напоминают, что от Солдата в нем с каждым днем все меньше.
- Это час назад случилось, - кружка с тихим стуком опускается на стол, а Джеймс с едва заметным облегчением на спинку стула откидывается, позволяя непривычно-усталому телу расслабиться на время. – Он без сознания был, когда я смог до него добраться, - Зимний ощущает невольно, как губы в тонкую полосу сжимаются, как челюсти сводит – он зол, это заметно наверняка; остается надеяться, что объяснять, кто объект – чертова «Гидра, разумеется, кто же еще, - этой злости, не придется. – Где-то через четверть часа появился жар и раздражение на коже. После – прогрессировало; Вы видели уже до чего.
Он допивает воду залпом, рефлекторно рукав ниже тянет, запястье закрывая – видеть на собственном теле нечто подобное странно и отчего-то неприятно. Будь у Джеймса время и желание в собственные мотивы да переживания углубляться, он бы докопался до источника неожиданных эмоций, наверное, - до того, как Солдату давным-давно мысли о том, как оружие – он сам – должно функционировать; о том, что выход из состояния полного функционала грозит креслом или операционным столом.
К черту. Барнс встряхивается словно, вовремя металлические пальцы разжимая, пока плетеное кресло с подлокотником навсегда не попрощалось, плечом ведет нервно.
- Да, конечно, - в голосе не должно столько облегчения быть, но оное, тем не менее, присутствует; просто потому, что лучше уж пускай спидстер и дальше ему на нервы действует идиотскими поступками и разговорами, тащит выпивку из бара и раз за разом в приставку разделывает, чем выглядит… как сейчас. – Образцы. Я с Вами пойду, - разумеется, у Барнса и вариантов не возникает; не потому совсем, что Беннеру не доверяет, просто… привык? Бруклинский мальчишка по имени Баки привык у кровати слишком болезненного друга просиживать неприлично много времени, развлекая болтовней и присматривая – так, на всякий случай; у Джеймса с тем Баки, все же, немного общего есть. – Сейчас все равно… не до отдыха.
Он легко плечами пожимает – извиняется словно, - прежде чем подняться.
Из духоты помещения на чистый воздух вынырнуть неожиданно приятно; Барнс подозревает – из-за жара, обычно его такие мелочи волнуют мало. Равно как и надоедливая галька, под подошвами ботинок хрустящая навязчиво – слишком громко сейчас, казалось, даже тихий свист ветра «перекрикивая».
- Док, предупредить хочу, - Барнс заминается, оглядывается через плечо мельком, - взгляд извиняющийся; впрочем, за Пьетро и Питера извиняться ему тоже не в первой, и лучше уж делать это заранее – особенно с парнем, который может стать… ну, скажем, большим. И зеленым. Определенно – лучше заранее. – Мелкий, - он кивает на приближающийся джет, - иногда редкую чушь треплет. Лучше делите его болтовню на двадцать и… не принимайте близко.
Сканнер у люка пищит тихо, светодиод на нем зеленым загорается, прежде чем люк поднимается. Барнс кивает, пропускает вперед.
- П.Я.Т.Н.И.Ц.А., освещение, - просит негромко; ИскИн тут же лампы ярче делает – так хоть можно нормально разглядеть салон, кушетку да приборы. – Питер? – у Барнса в голосе тревога проскальзывает, когда он к парню подходит и о край койки опирается; но оная быстро сменяется облегчением и почти ласковой улыбкой, когда обнаруживается, что парень не в отключке – это ведь улучшение, да? – Как ты? – дерьмово – Джеймс в курсе, на самом деле, потому что ему и самому также, как бы он этот факт скрыть не пытался.