Кафе «Tower» напротив Центрального Парка мало чем отличалось от сотен кафетериев в Нью Йорке – не забегаловка с хамливыми официантками, но и не элитный бар. Здесь готовили отличное латте, макаруны подавали всегда свежайшие и имелся огромный шанс столкнуться с не так давно очнувшимся Мстителем родом из Заковии.
Елена следила – за ним, за другими «защитниками». Наблюдала, вычисляла особенности, уязвимые места, слабости, сильные стороны и способы их обойти; по большей мере – наблюдала за Натальей, но вокруг нее оказалось неожиданно много людей. Избыток объектов в одно время, любопытных, с длинным списком тайн.
Шпионка не могла удержаться – хотелось вскрыть все; а после – обернуть против. Для этого стоило подобраться ближе, забраться в душу, вывернуть на изнанку. Использовать. Догадаться, через кого осуществить задуманное будет проще всего, было несложно.
У Пьетро – знакомое место за барной стойкой; у Елены – за одним из маленьких круглых столиков у панорамного окна. Перед Максимовым низкий стакан, перед Беловой – белоснежная фарфоровая чашка с кофе и вазочка с тирамису. Из колонок на стенах льется мягкая мелодия – что-то рождественское и на французском, ласкающее слух, умиротворяющее; мнимо, в случае со шпионкой. Она лишь выглядит расслабленной, задумчивой, помешивая кофе блестящей мельхиоровой ложечкой да теребя светлый вьющийся локон.
Это странно немного – на дворе преддверие Рождества, город сверкает гирляндами, дороги скользкие ото льда и снега; да и вообще – Пьетро Максимофф бывал здесь по понедельникам и пятницам, коли Елене не изменяла наблюдательность. А ей не изменяла.
Субботний визит – срыв шаблона; Белова и сама понятия не имела, что делала здесь. Интуиция? Возможно; этим Черные Вдовы одарены были, пусть и не полагались стопроцентно. По крайней мере, не всегда.
Тирамису в вазочке заканчивается, равно как и янтарь алкоголя в бокале Пьетро – у Елены зрение цепкое, она замечает пустоту. И улыбается едва заметно, прежде чем он успевает заказать новую порцию. Давно пора было перейти к следующей стадии немудреного плана, и все та же интуиция подсказывает, что день сегодня вполне подходящий – равно как и светлое мягкое платье на Елене.
Она оставляет пару купюр на столике и легко поднимается, привычным жестом заправляет непослушную прядь, то и дело спадающую на лицо, за ухо, и перехватывает сумочку. Губы изгибаются в улыбке – идеальной, профессиональной. Черных Вдов учат не только убивать
Это должно быть просто – подойти к стойке, заказать кофе, задеть случайно да спросить рядовую глупость о погоде или празднике; это работает, если подобрать правильный тембр голоса, интонацию… Легко. И невыполнимо.
Все катится к черту, когда рядом вырастает парень – высокий, темноволосый, крепкий; у него мужественные черты лица и широкие плечи – Белова бы не отказалась от внимания кого-то вроде него в любой другой момент. Но не сейчас, когда парень является откровенной преградой.
- Уже уходишь? – он улыбается нагло и подступает ближе на шаг. – Проводить, может? Я Джек. А тебя как зовут?
Широкая ладонь опускается на плечо, и Елену почти передергивает. Это неприятно, бесцеремонные касания – не то, что Вдова может спустить с рук.
Белова могла бы сломать ему шею, как минимум, десятью приемами; в два, а то и в три раза больше вариантов было бы при намерении переломить лучевую кость. Белова хотела – до дрожи и сжатых в тонкую линию губ. Неприязнь и отторжение написано у нее на лице, слишком явно, слишком жестко.
- Отпусти, - просит она тихо; в голосе почти звенит сталь, и руки напрягаются рефлекторно – тело хочет удара; Елена не позволяет, заставляет себя расслабиться.
Парень напротив моргает непонимающе, а после ухмыляется шире и вовсе приобнимает ее за плечи. Белова выдыхает шумно, отсчитывая секунды до того, как терпение закончится.
- Да ладно тебе, все равно одна, - парень подмигивает – неприятно. – Хоть прогуляемся.
Елена качает головой – выглядит это нервно и, пожалуй, испуганно; не потому, что внутри действительно испуг – даже смешно, - а потому, что опытный взор шпионки замечает, что Пьетро Максимофф заинтересовался ситуацией. Новый план созревает мгновенно.
- Я попросила отпустить, - голос ее звучит на тон выше обычного, звонко и громко; Елена сбрасывает руку и отходит в сторону, нервно сжимая сумочку. – Дайте мне пройти.
Парень не двигается с места, да еще и ближе подходит, «заставляя» попятиться – покуда девушка на уперлась спиной в край столика и не отклонилась «инстинктивно»; сущая игра, но натуральная ведь удивительно – судя по реакции пары мужчин за соседним столом, кажется, уже готовым прийти на помощь.
«Ну же,» - торопит она мысленно, надеясь, что прежде ее объекта вмешаться никто не успеет – ждать следующего удачного момента чертовски не хотелось…