[AVA]http://68.media.tumblr.com/e49c0d13c4cf231db756e830556962e7/tumblr_inline_oh3epkWOEB1qlt39u_500.gif[/AVA]

Последнее, что Виктор четко помнил, это успех, клокочущий в горле и щекочущий его пальцы. Он был так близок к своей цели, к своему заветному стремлению, к уничтожению тех, кто испортил ему долгоиграющие планы и разрушил отстроенную по крупицам империю. Фантастическая четверка, четверка состоящая из слабоумного шутника, единственно хорошо умеющего что-то делать, так это держаться за штурвал, занудного гения, чьи бесчисленные вычисления и теоремы в итоге привели их к разрушительному столкновению на последней ступени к успеху, вероломной женщина и тупоголового амбала. На их стороне все эти разы было везение, но сейчас Виктор одерживал отчетливую победу, он был чертовски близок к своей цели. В сущности фон Дум не был никогда злодеем, но эта четверка разрушила его жизнь - он сделал ставку на Рида Ричардса, чей проникновенный взор дарил прощение ему за все просчеты в университете, но на орбите такая шутка не прошла. Виктор вложил в этот проект слишком много, чтобы позволить в итоге им красоваться на билбордах, а себе - в изгнании.
Виктор был не только окутан тьмой, он также был еще спрятан в коконе, который по замыслу фантастической четверки должен был убить его, но в итоге спас. Смертельные ожоги, которые появились после и во время схватки, зажили, превратились в уродливую, огрубевшую, словно вторую кожу. Он должен был умереть - без кислорода, без еды и поддерживающих его жизнь аппаратов, но судьба сжалилась над ним, раз уж не дарила удачу в схватках с фантастиками.
Наступившая тьма была сильнее даже Виктора, чернее даже его черного сердца, которое было выжжено злобой и ненавистью. Эта тьма захватила его в плен и не позволила вырваться. Тьма стала его усыпальницей, и обессиленный, обездвиженный, повергнутый мужчина поддался сладкому искушению. Он уснул. Годы длилась его регенерирующая спячка, обернувшаяся для фон Дума комой. Латверийский народ потерял свою защиту, сотни Думботов боролись с налетчиками, они охраняли границы и поддерживали порядок, но неспособные к самолечению, их становилось все меньше. Никто не совершенствовал их, никто не латал. Латверия стала лакомым кусочком для враждебных стран, а потерявшие своего правителя латверийцы, безутешно и безвольно позволяли себя обманывать и использовать. Виктор не мог видеть этой несправедливости, иначе он восстал бы даже из самого ада, возродился, чтобы встать на защиту своей крошечной, но такой любимой родины.
Когда Виктора извлекли, сон не прервался, но поступление кислорода и капли солнечного света, создали брешь в его беспробудном анабиозе. Виктору стали чудиться образы, сны стали реалистичнее, а голоса словно звучали из под толщи льда. Но раньше он пребывал в абсолютной тишине и пустоте, он пребывал в совершенном ничто, был лишен запахов и звуков, не чувствовал и дуновения жизни. Сон правителя Латверии становился все чутче; желание извлечь его из плена тьмы у нашедших его - все больше. Происходящее внешне оставалось для спящего неизвестным. Мужчина лишь ощущал, что его состояние постепенно меняется, что место его пребывания из статичного стало подвижным, а дальше до него пытались мучительно долго достучаться..
- Где я? - голос Виктора был тихим, хриплым и слабым, но не лишенным присущей ему власти и требовательности; он огляделся,  мгновенно усаживаясь на месте и обшарил внимательным, цепким взором стены и потолок, с тусклыми лампами, которые несмотря на последнее, били в глаза как прожекторы. Шторы были зашторены, так что времени суток он определить не смог. Часов или календарей с датами не висело тоже. Он попытался прикрыться от света, тут же обращая внимания на свою руку. Грубо зажившая кожа вызвала у него отвращение и злобу - он ненавидел свои шрамы, скрывал их под маской, а теперь и все его тело было покрыто последствиями ожегов. Он убедился, что не только лишь руки и лицо были изуродованы. С непривычки, руки и ноги плохо слушались латверийца, тело привыкло находится в лежачем состоянии и сейчас отказывалось легко подчиняться своему владельцу. Он медленно повернул голову сначала в одну сторону, а после и в другую, разрабатывая непослушные шейные позвонки, которые тут же подали голос. Несколько аппаратов стояли подле него и он, едва чувствуя, извлек из своей вены иглу с неизвестным ему раствором. Аппарат издал неприятное пищание. Виктор был слишком слаб, чтобы тут же вставать на ноги, от того, как он резко сменил положение с лежащего на сидячее, итак заболела сначала голова, потом спина. Упрямо не желая откидываться обратно на подушки, мужчина прищурился, останавливая свой взгляд на сидящей в углу женщине. 
- Кто ты?

Отредактировано Victor von Doom (2016-12-24 19:14:37)

[AVA]http://68.media.tumblr.com/e49c0d13c4cf231db756e830556962e7/tumblr_inline_oh3epkWOEB1qlt39u_500.gif[/AVA]

Аппараты продолжают пищать, и уже порядком начинают выводить фон Дума из себя. Он бросает резкий взгляд на машины, которые и не думают утихать, а с конца небрежно брошенной иголочки продолжает капать раствор. Он чувствует, что прежняя подвластная ему сила сейчас в некотором роде дремлет в нем, еще не готовая вот так просто пробудится. Виктор чувствует себя беспомощным: его тело не желает подчиняться ему, его способности не желают проявляться, а сам он - абсолютно и совершенно не понимает где он, что с ним происходит. Он судорожно бегает глазами по не знакомому помещению, он растерян. Растерянный Виктор фон Дум - злой и агрессивный Виктор фон Дум. Он отбрасывает одеяло, не желает мириться с собственной беспомощностью и пытается выбраться из кровати.
Но женщина поднимается из своего кресла раньше, чем он успевает поднять собственное непослушное тело с кровати, смотрит на него оценивающе, и в глазах сквозит нечто среднее между заботой и абсолютным равнодушием. Виктор встречает ее серые глаза своими черными, сощуренными, подозрительными. Она просит его не вставать, и фон Дум словно специально начинается копошиться в одеяле, отбрасывать его с ног и используя руки, которые уже приобрели некоторую чувствительность и силу, он поворачивает себя, как калеку, свешивает ноги и внимательно осматривает: ноги у него стали тонкие, деревянные. Он пытается пошевелить пальцами, но выходит лишь ступней.
Женщина делает свет слабее, и фон Дум где-то даже благодарен ей за этот поступок, схожий с жестом заботливой матери; он поворачивает голову в ее сторону, продолжает сидеть на краю кровати, рискуя упасть, если попытается встать. Она садится на приличном расстоянии от него, но не более чем, если ей нужно будет протянуть руку - уложить его обратно силой или помочь? Он оценивает это негласное сохранение субординации и невразумительно мотает головой, или кивнул или одобрил.
Виктор слушает каждое ее слово. Она как будто даже и не врет. Голос не дрогнул, не сорвался и не повысил свой тон. Фон Дум, конечно, ей не верит так сразу. Но в ее пользу говорит то, что очнулся он во вполне себе комфортабельной кровати, с вполне себе уютными подушками, и аппараты сканировали его состояние от коры головного мозга, до внутренней работы органов. Никаких цепей, наручников или тюремной робы. Фон Дум легко вычислил, что один аппарат был нацелен на определил состояния больного, будь то кома, сон или обморок, а другой сканировал работу сердца. Машины были маленькие, гладкие и едва слышные, явно не такие, как он привык видеть. Фон Дум тянется к иголочке и женщина помогает ему. Он выдирает иглу и прикладывается кончиком языка к трубке, сразу определяет обычный физраствор и соглашается с его участием в своем организме. Всаживая обратно иглу себе в вену, латвериец делает пару глотков воды. Руки ведут себя послушно, пальцы гнутся охотно и легко, но ног мужчина по прежнему не чувствует. Раздражающее пищание машин становится тише.
- В океане.. - повторяет он задумчиво, и силится вспомнить как нелегкая могла его туда занести. В его планы не входило оказываться посреди океана, и заявление Елены кажется ему надувательством, но он как ни старался бы, не находит причин ей врать ему об этом.
- Сколько времени я находился в таком состоянии? - он обводит себя взглядом, намекая на лежаче-овощное положение дел, и шарит глазами, в поисках чего-то схожего с медицинской картой. Его интересует год, время, жизненные показатели.
- Кто вы такая? - он повторяет свой вопрос о том, кто она, но на этот раз обойтись именем не получится. Виктор смотрит на нее выжидательно, он не моргает даже, запоминая ее лицо до мельчайших деталей, чтобы если она оказалась вруньей, отплатила правителю Латверии позже сполна. Сейчас его вопрос построен в более уважительной, но не менее требовательной форме. Голова постепенно утихла, спина тоже смирилась с нагрузкой, и Виктор стал неторопливо, умелыми движениями, разрабатывать ноги, которые со временем стали реагировать на его действия.
- Как долго я пробуду тут? - в его состоянии, казалось бы, куда спешить, но Виктору не терпеться узнать, что он пропустил в этом мире. Ему необходимо как можно скорее оказаться в Латверии, сердце болезненно сжалось, когда он подумал о том, что могло произойти с его страной за долгое отсутствие.

Отредактировано Victor von Doom (2016-12-25 03:20:26)

Виктор не привык доверять не знакомым женщинам. Хотя, гендерная принадлежность играет тут мало значимую роль - он не привык доверять незнакомцам. Взгляд его пристальный, недоверчивый и напряженный, он готов в эту же минуту сорваться с места, броситься бежать, на своих чуть гнущихся ногах вперед, выбежать из этого здания, ставшего в некотором роде его клеткой. Белова ведет себя максимально осторожно, она ожидает как будто от него такого неразумного шага как бегство, такой опрометчивой попытки. Фон Дум ждет, чего угодно, от повода до причины и в итоге, не находит ни одного из вариантов, вынужденный остаться на своем месте.
- Восемь лет? - повторяет мужчина и эти слова звучат в его голове набатом. Они звучат приговором, звучат проклятьем. Дум не представляет, во что превратилась за это годы Латверия. Вероятнее всего, из маленького, процветающего государства, страна стала сырьевым или трудовым придатком, более крупным, мощным и враждебным государствам. Он прикрывает глаза, судорожно хватая воздух; он боролся за Латверию долгое время, он ставил ее на международной арене, придавал ей вес, делал ее самостоятельной, способной дать отпор захватчикам, государством. И что теперь?
- Что с Латверией? - слова вырвались прежде, чем Виктор успел поймать их, этот вопрос был самым волнующим его. Его состояние, его здоровье, его жизненные показатели, и даже причины и следствия его попадания сюда, все меркло перед тем, что стало с его страной, его родиной, его болью.  Виктор тяжело вздыхает, история его попадания сюда увлекательна, она волнующа, но не стоит и близко с тем, что происходит на его родине. Вик пытается пошевелить ногами, но выходит лишь неразборчивое, еле заметное покачивание, и он в очередной раз вздыхает: нужно время, он ученый, он врач, он это знает. Здравый смысл требует ему послушаться Елену, улечься обратно в кровать, принять предлагаемое ему лечение, оправиться. Внутреннее желание встать бежать - неудержимо.
- Мне нужна информация, - выдыхает мужчина, обратно укладывается на подушки и принимает еще один стакан с водой. Жидкость - то, что необходимо ему, то, чего он был лишен в полной мере все это время. - Политическое и экономическое состояние на текущий момент, гонец в Латверию - кто занял место правителя, как он настроен, это человек, лояльный мне, или опять придется захватывать власть. Меня интересуют все последние новшества от техники до  инжерении. Научные работы, - Виктор оставляет пустой стакан на столике, и смотрит за тем, как Белова записывает все то, что он требует. - В сфере биологии и геномике. Да.. - он протягивает руку и ловким движением извлекает из рук женщины планшет с записью. Маленький, тонкий аппарат с отсутствующими кнопками и сенсорным управлением: прогресс действительно серьезно продвинулся вперед, раньше Виктор мог гордиться подобными разработками как чем-то вроде своего личного достижения. Он нажимает на проигрыватель и рассматривает собственную фигуру, закутанную в плащ. Фантастическая четверка неумолимо движется к провалу и он нажимает на паузу. Смотреть на собственный провал нет ни желания, ни настроения.
Как альтернативу, Елена предлагает Виктору записи наблюдений с момента, как его извлекли со дна. Жизненные показатели двигаются по нарастающей, от абсолютного нуля и далее вперед. Он пробуждался, и это было видно даже слепцу, только лишь причина, по которой он все еще был жив была не найдена. Виктор возвращает записи и подкручивает раствор - капельница становиться скорее, а фон Дум принимает из рук расторопной Елены еще один бокал с водой, неудержимая жажда мучает латверийца.
- Преследователи не волнуются меня, но связи мне будут нужны. Скорее всего мои организации в США уже давно потеряны, единственное, что мне будет нужно, так это ресурсы на восстановление моей страны. - Виктор дальновидно предполагает, что Латверия потеряла без него былую мощь и уважение. - Я готов сотрудничать на условиях выгодных мне. - цыган усмехается, и хоть его укрыли, спасли и вылечили, он имеет наглость ставить условия.
- Мне нужны будут самые лучшие условия для работы, самые лучшие материалы и разработки и..да. - он слегка приосанился. - Я жажду мести. - слова Дума звучат безразлично, звучат легко и непринужденно, но в действительности ненависть клокочет в горле, обида и оскорбленное эго завывают в нем не своим голосом. На губах Беловой появляется нечто, схожее с улыбкой.
- Можете пригласить медиков.

Отредактировано Victor von Doom (2016-12-26 02:22:05)

Белова тактична до зубного скрежета, так обходительна и деликатна. Виктор смотрит на нового человека, с которым свела его судьба и думает, что она не так проста как ему кажется, не так поверхностна, как ей самой хочется показаться. Женщина метко заменяет использованное цыганом слово, и он не таясь морщится.
- Гонца, - терпеливо поправляет он даму, слегка склонив голову в бок - что же она скрывает? Ведет себя далеко не как рядом секретарша, знает себе цену, взгляд упрямый, спина прямая. Просьба поведать ей о ситуации в стране оскорбляет ее, а желание Виктора отправить гонца - тонкую усмешку и деликатную поправку. - Мне не нужны шпионы в моей стране, мне нужен гонец, посол, тот, кто придет не таясь и узнает напрямую у верховенствующего ее позицию. Я хочу сразу расставить точки. Устраивать бойню в Латверии, возможно, и не придется. - фон Дум не считает обязательным пояснять ей все, но отчего-то он хочет это сделать. Непроизвольное желание получить ее расположение и единственный путь, которым он может это сделать доверие. Доверить ей больше, чем свои планы он пока не может - у него ведь ничего и нет.
Он делает неопределенное движение рукой, мол сейчас вопрос этот не так важен, в любом случае едва ли выбранная персона отправится на разведку сию же секунду. Белова воспринимает все по своему, коротко кивнув головой, и Дум не уверен, как расценивать этот жест. Их мысли о том, что принимать поспешные и окончательные решение в итоге сходятся на не желании латверийца сейчас решать вопрос, кто отправится в Латверию, и на ее - «время обсудить условия еще будут». Он мазнул по ней взглядом, скрывая внутреннее возмущение - еще акцентирует внимание, что им нужны конкретные плоды от сотрудничества с ним, он должен якобы их не подвести, словно оплеуху ему дает, намекая на фантастиков.
- Я знаю свою работу. - сдержанно опускает он, сравняв свой буйный нрав и ухватив его под узду. - но я несколько отстал от жизни, так что придется подождать. - не удержавшись, едко добавляет цыган. Ее слова не должны ранить мужчину, но они отчего-то сделали это; и он разозлился на нее за такую неожиданную и не сдержанную собственную обидчивость, проигнорировав ее последние слова о том, что ей пора. С врачами он обошелся крайне грубо, потребовал записи своего состояния. Прерывал и перебивал мужчин в халатах, требуя от них добавить в лечение его собственные рекомендации. Ему отчаянно хотелось доказать что-то Беловой, которой и в помине не было тут, так что в конечном итоге, врачеватели испытали настоящий стресс, сцепившись с ним в отношении опорно-двигательной системы и системы ее регенерации.  Для скорейшего исцеления, ему едва ли нужны были их методы лечения.

- Отвратительно. - усмехается цыган, отставляя травяной чай на прикроватной тумбочке. - Ваши доктора считают, что их умопомрачительно долгие методы лечения поставят меня на ноги. Но я не хочу столько ждать, это просто безумие. У нас нету столько времени. - его злость на женщину прошла, сменилась пониманием, что сейчас она - его единственный союзник тут, единственное доверенное лицо и единственная ниточка, являющаяся его проводником в этот мир. Он намеренное делает акцент на то, что уже согласился с неведомыми толком ему «ними» работать, и надеется, что спорить с врачами в будущем ему придется не в одиночку.
Латвериец берет в руки увесистую стопку папок, и под внимательным взглядом женщины, начинает ее изучать. Времени у них достаточно, и он не смотря на ожидание блондинки, не торопится. Каждый кандидат проверяется им тщательно, но каждый из них не дотягивает. Шпионы - да; грамотные убийцы - конечно; но кто из них владеет искусством дипломатии, искусством речи, кто сможет говорить за него?
- Елена Белова, - с легким округлым акцентом произносит он, когда все папки отвергнуты. - Агент Красной комнаты, бывший шпион Советов. - он рассматривает фотографию женщины, где она бесстрастно смотрит в камеру, с легкий язвинкой приподняв одну бровь. Виктор не прячет победной усмешки, словно он ставил, что она не так проста и выиграл куш. Ее личное дело достаточно впечатляющее, но главное преимущество в том, что они уже знакомы, и он видит как она умеет держать себя. Пожалуй, ей стоило отдать должное за то, как терпеливо она реагировала на все его требования.
- Надо думать вам не особенно-то по душе со мной тут сидеть. - он понимает, что он сейчас такое задание, что может лишь оскорбить настоящего профессионала : капризный некогда правитель Латверии и бизнесмен с замашками злодея локального уровня, заключенный в клетке своего медленно оживающего тела.
- А что если у меня будет особое задание, как раз по вашей части? В дополнении к тому, что мне нужно. Мне необходим мой костюм - любой из, но лучше конечно, новее. Моя лаборатория на нижних этажах замка, дабы не тратить время на взлом, не в укор вашим способностям, я дам вам код доступа. Сомневаюсь, что даже за такое время, мой «преемник» смог его взломать. Что скажете?